Сегодня многие призывают перечеркнуть страницы истории, забыть про Октябрьскую революцию, иностранную интервенцию и гражданскую войну, про великую классовую битву, окончившуюся удивительной победой народовластия и величайшими достижениями советского социализма. Сегодня многие мечтают о забвении героического революционного прошлого, призывая к примирению идейных потомков тех, кто ровно 100 лет назад стоял по разную сторону баррикад. Но мечты о примирении «белых» и «красных» наивны! И дело не в личных обидах и потерях. Социалистическая революция в России в начале прошлого века, была неизбежна именно потому, что, как известно, классовые противоречия достигли предела и возникла революционная ситуация, когда "низы не хотели, а верхи не могли" жить по-старому. Низы представляли «красные», а верхи – «белые». И неизбежность социальных столкновений была очевидна для всех.
Для нынешних новейших времен возможность революционных ситуаций не исключена. Угрозу революции никто не отменял. Ведь, невозможно отменить классовую борьбу – между богатыми и бедными. Но в эпоху расцвета социализма в СССР, когда имущественное неравенство, действительно, отступило, советскому интеллигенту стало казаться, что мир излечился от язвы капитализма и готов к примирению «белых» и «красных», «верхов» и «низов». В 90-е годы, с помощью Запада, наша советская политическая элита (партийные, научные, культурные и отраслевые управленцы) предала идеи народовластия, отказалась от советского строя и, вопреки интересам большинства, провернула «шоковую» реставрацию капитализма. И теперь всем невольно приходится снова возвращаться к пониманию того, что противостояние «белых» и «красных» – богатого меньшинства и бедного большинства – не выдумка. Их интересы, действительно, не совпадают. И звучит это ничуть не менее остро, чем столетие назад, т.к. современный человек, независимо от его классовой и сословной принадлежности, уже имея представления о классах и классовой борьбе, приходит к более глубокому пониманию паразитической сущности всякого элитарного общества.
Сегодня тот, кто не желает паразитировать на других или не хочет, чтобы паразитировали на нем, – любые общественные отношения, основанные на глубоком социальном неравенстве, рассматривает как отношения узаконенного паразитизма. А тот, кто, невзирая на любые издержки неравенства, с удовлетворением занимает или стремится занять привилегированное положение, – как правило, называет такие общественные отношения 1) «меритократией» (полагая, что власть и привилегии справедливо принадлежат самым умным и способным) или 2) «элитаризмом» (подразумевая, что свободной, комфортной, наполненной смыслом и наслаждением, жизни заслуживают не все, а лишь те, кому удалось возвыситься над толпой и добиться – неважно каким путем – более успешного положения в обществе).
Разделение мнений между утверждающими и отвергающими элитаризм происходит повсюду – в любой стране с любым укладом и общественным строем – там, где реальная власть и произведенные обществом богатства достаются не всем, а меньшинству, именующему себя правящей элитой и закрепляющему за собой право на власть и имущественные привилегии законодательно. Начиная с ХХ века, элитаризм неразрывно связан с буржуазным либерализмом, а антиэлитаризм, как противоположная тенденция, стремится к социальной ответственности и социализму. Элитаризм и антиэлитаризм проявляются как две полярные тенденции эгоизма и антиэгоизма. Эгоизм в определенной мере есть у всех, но к паразитической элитарности тяготеют самые эгоистичные. Именно эгоизм порождает антинародность и крайний паразитизм элиты, которые выливаются в элитаризм как идеологию и государственную систему правления. Антиэгоизм, напротив, коренится в коллективности народа, требующей социальной ответственности от власти. Он выступает против любого паразитизма, а значит и элитаризма. Т.о., абсолютно противоположная направленность данных тенденций в общественном развитии не позволяет их ни примирить, ни объединить.
Также невозможно объединить советский социализм и фашизм. Это два противоположных политических полюса. Кто-то по наивности или злонамеренности уверяет, что фашизм – это и есть социализм, коль фашисты сами себя называли национал-социалистами. Но и Пол-Пот в 70-х называл себя социалистом! И большинство европейских политиков, в равной мере обвинявших Гитлера и Сталина в потерях второй мировой войны, в послевоенные десятилетия начинали политическую карьеру как социалисты. И Хиллари Клинтон в конце 2016 объединялась на выборах с социалистами. И все западные лидеры, очаровывая Горбачева, выражали симпатии к советскому социализму 80-х, говоря о единстве мира на базе общечеловеческих ценностей. Так и волк в сказке про козлят прикидывался их заботливой мамашей: «Козлятушки, ребятушки, отопритеся, отворитеся! Ваша мать пришла...».
И Гитлер, и Пол-Пот на самом деле строили свою власть на основе паразитических – исключительно элитарных – буржуазно-националистических интересов. Их позиция была глубоко враждебна международному коммунистическому движению. Причем, германский фашизм, как известно, создавался не только на базе капиталов США, но и на базе американской расистской идеологии, позволявшей активистам ку-клус-клана линчевать негров, а официальной власти – принимать законы о расовой сегрегации и преследовании инакомыслящих, включая евреев, коммунистов и социалистов. Теперь же мы видим, как политика элитаризма дает новые ядовитые всходы по всей планете, порождая новые формы фашизма – хищный глобализм, политический экстремизм и радикализм, национально-религиозный фанатизм и терроризм. Мы видим, как это происходит сегодня в Северной Африке, на Индокитае, Украине, Арабском востоке, в Сирии, Ираке и т.д.
Настоящий социализм и фашизм – несовместимы. Фашизм (по сути то же, что и нацизм), как правило, строится на вражде и ненависти одного народа к другому. Навязывая большинству идеологию превосходства и господства некоторых над остальными (власть сверхчеловека, арийцев, ультраисламистов, «свидомых» и т.п.), фашизм является крайней формой элитаризма, поскольку вырастает на идеях узаконенного превосходства элиты.
Представителями элитаризма были и те, кто сражался на стороне «белых» против «красных» в гражданскую войну на заре становления СССР. Мечтали стать «элитой» и предатели нашей Родины в Великую Отечественную, поступавшие на службу или в пособники к гитлеровцам (власовцы, бендеровцы, крымские коллаборационисты и др.). И здесь важно иметь в виду, что сторонников элитаризма (организация государства в интересах немногих) от сторонников общенародной социалистической демократии (организация государства в интересах подавляющего большинства) всегда отличает одна особенность: сторонники элитаризма легко предают интересы своего народа и переходят на службу к завоевателям; меняют подданство, покидают Отечество навсегда. (В самом деле: не все ли равно, где и на ком паразитировать?) При этом, стремясь уничтожить инакомыслящих и любое этнокультурное разнообразие в собственной стране, они первыми начинают военные действия, развязывая гражданскую войну. Они же становятся пособниками иностранных интервенций или опорой националистических диктаторских режимов. Антиэлитаристы, напротив, бескорыстно преданы интересам народа и, выражая волю его созидательного большинства, до последнего защищают общенародное государство. Вместе с тем, они миролюбивы и готовы принимать различные формы административного деления, учитывая национально-культурные особенности населения, чтобы исключить и репрессии, и сепаратизм.
Великая Октябрьская революция свергла элитаризм, власть в стране перешла от элиты к народу. Жизнь круто изменилась. Было ликвидировано сословное и имущественное неравенство. В системе производства и государственного управления установились социалистические отношения. Общественное воспитание и вся идеология советской жизни были настроены против элитарности. И, хотя элитаризм в индивидуальном стремлении нажиться и уйти от социальной ответственности, разумеется, не мог быть полностью исключен, – социальная база элитаризма как системы была уничтожена или сведена к минимуму.
Организаторы и руководители социализма, особенно, в первую половину советской истории (до Хрущева), были верны коммунистическим идеалам и самоотверженно служили интересам СССР. Но их элитарное должностное положение само по себе не могло не положить начало новому элитаризму. К этому склоняли дружеские и служебные связи, зависимость от семьи и среды, личные амбиции, карьеризм и т.п. Постепенно из исключительно функционирующей – условной элиты, советские управленцы превращались в настоящую элиту, встроенную в систему социализма, использующую выгоды своего положения для себя.
Сталин полагал, что советская элита может быть избавлена от паразитизма, если будет воспитана на твердых социалистических принципах и лишена основной базы паразитизма – наследственных привилегий. При выполнении данных условий роль советской элиты представлялась безукоризненной – исключительно полезной и необходимой для общества. Но Сталин понимал опасность элитаризации, и все организационные процессы периода его правления были по сути подчинены необходимости беспощадной борьбы с элитаризмом, создающим угрозу разложения социалистического общества изнутри. Именно в этом ключе «сталинские репрессии», даже если их считать ошибочными и неоправданными, получают сегодня вполне логичное объяснение. В природе нет ничего идеального. Тем более, невозможно избежать ошибок при создании величайшей новации – первого в мире социалистического государства – и предусмотреть все последствия революционных реформ.
С уходом Сталина тенденция элитаризации советского общества усилилась. Наивысшего уровня в СССР она достигла к концу 80-х при Горбачеве. Именно эгоизм и ничем не ограниченные элитарные амбиции управленцев – при чисто номинальной роли Партии и полном забвении коммунистических идей – стали основной причиной развала страны, краха системы советского социализма и контрреволюционного возврата к капиталистическим отношениям.
С воцарением рынка элитаризм в России пустился в новый, еще более пышный рост. О вкладе Ельцина и его либеральной команды в «капиталистическое строительство», создание новой, уже полностью оторванной от народа элиты и расцвет элитаризма – уже не стоит и говорить. Социальный разрыв между богатыми и бедными в нашей стране – один из самых высоких в мире. Даже по средним данным доходы богатых в России превышают доходы бедных в 17-18 раз (в странах Европы этот показатель составляет 6-8, в социалистическом Китае – 3-4). Социально опасным считается отношение, близкое 10.
Результат непомерного обогащения и предательства государственных интересов элитой – экономическая и политическая слабость страны, отсутствие порядка, разгул преступности, безнравственность и деградация культурной жизни, вопиющее социальное неравенство. Можно ли в таких условиях примирить и объединить голодного и сытого, имеющего и не имеющего жилье, имеющего и не имеющего возможность лечиться, нищего и толстосума, того, у кого детей убивают подонки на дорогих машинах, и того, кто их убивает? Нет, такое примирение невозможно! Народ, сохраняющий потенциал общественного развития, никогда не согласится с узаконенной властью элиты — богатого и властного привилегированного меньшинства, в любой момент готового ради личных выгод поступиться благополучием общества. Дамоклов меч народной революции и реального общенародного социализма всегда будет висеть над головами любой элиты – в любом государстве в любые времена.
Для нынешних новейших времен возможность революционных ситуаций не исключена. Угрозу революции никто не отменял. Ведь, невозможно отменить классовую борьбу – между богатыми и бедными. Но в эпоху расцвета социализма в СССР, когда имущественное неравенство, действительно, отступило, советскому интеллигенту стало казаться, что мир излечился от язвы капитализма и готов к примирению «белых» и «красных», «верхов» и «низов». В 90-е годы, с помощью Запада, наша советская политическая элита (партийные, научные, культурные и отраслевые управленцы) предала идеи народовластия, отказалась от советского строя и, вопреки интересам большинства, провернула «шоковую» реставрацию капитализма. И теперь всем невольно приходится снова возвращаться к пониманию того, что противостояние «белых» и «красных» – богатого меньшинства и бедного большинства – не выдумка. Их интересы, действительно, не совпадают. И звучит это ничуть не менее остро, чем столетие назад, т.к. современный человек, независимо от его классовой и сословной принадлежности, уже имея представления о классах и классовой борьбе, приходит к более глубокому пониманию паразитической сущности всякого элитарного общества.
Сегодня тот, кто не желает паразитировать на других или не хочет, чтобы паразитировали на нем, – любые общественные отношения, основанные на глубоком социальном неравенстве, рассматривает как отношения узаконенного паразитизма. А тот, кто, невзирая на любые издержки неравенства, с удовлетворением занимает или стремится занять привилегированное положение, – как правило, называет такие общественные отношения 1) «меритократией» (полагая, что власть и привилегии справедливо принадлежат самым умным и способным) или 2) «элитаризмом» (подразумевая, что свободной, комфортной, наполненной смыслом и наслаждением, жизни заслуживают не все, а лишь те, кому удалось возвыситься над толпой и добиться – неважно каким путем – более успешного положения в обществе).
Разделение мнений между утверждающими и отвергающими элитаризм происходит повсюду – в любой стране с любым укладом и общественным строем – там, где реальная власть и произведенные обществом богатства достаются не всем, а меньшинству, именующему себя правящей элитой и закрепляющему за собой право на власть и имущественные привилегии законодательно. Начиная с ХХ века, элитаризм неразрывно связан с буржуазным либерализмом, а антиэлитаризм, как противоположная тенденция, стремится к социальной ответственности и социализму. Элитаризм и антиэлитаризм проявляются как две полярные тенденции эгоизма и антиэгоизма. Эгоизм в определенной мере есть у всех, но к паразитической элитарности тяготеют самые эгоистичные. Именно эгоизм порождает антинародность и крайний паразитизм элиты, которые выливаются в элитаризм как идеологию и государственную систему правления. Антиэгоизм, напротив, коренится в коллективности народа, требующей социальной ответственности от власти. Он выступает против любого паразитизма, а значит и элитаризма. Т.о., абсолютно противоположная направленность данных тенденций в общественном развитии не позволяет их ни примирить, ни объединить.
Также невозможно объединить советский социализм и фашизм. Это два противоположных политических полюса. Кто-то по наивности или злонамеренности уверяет, что фашизм – это и есть социализм, коль фашисты сами себя называли национал-социалистами. Но и Пол-Пот в 70-х называл себя социалистом! И большинство европейских политиков, в равной мере обвинявших Гитлера и Сталина в потерях второй мировой войны, в послевоенные десятилетия начинали политическую карьеру как социалисты. И Хиллари Клинтон в конце 2016 объединялась на выборах с социалистами. И все западные лидеры, очаровывая Горбачева, выражали симпатии к советскому социализму 80-х, говоря о единстве мира на базе общечеловеческих ценностей. Так и волк в сказке про козлят прикидывался их заботливой мамашей: «Козлятушки, ребятушки, отопритеся, отворитеся! Ваша мать пришла...».
И Гитлер, и Пол-Пот на самом деле строили свою власть на основе паразитических – исключительно элитарных – буржуазно-националистических интересов. Их позиция была глубоко враждебна международному коммунистическому движению. Причем, германский фашизм, как известно, создавался не только на базе капиталов США, но и на базе американской расистской идеологии, позволявшей активистам ку-клус-клана линчевать негров, а официальной власти – принимать законы о расовой сегрегации и преследовании инакомыслящих, включая евреев, коммунистов и социалистов. Теперь же мы видим, как политика элитаризма дает новые ядовитые всходы по всей планете, порождая новые формы фашизма – хищный глобализм, политический экстремизм и радикализм, национально-религиозный фанатизм и терроризм. Мы видим, как это происходит сегодня в Северной Африке, на Индокитае, Украине, Арабском востоке, в Сирии, Ираке и т.д.
Настоящий социализм и фашизм – несовместимы. Фашизм (по сути то же, что и нацизм), как правило, строится на вражде и ненависти одного народа к другому. Навязывая большинству идеологию превосходства и господства некоторых над остальными (власть сверхчеловека, арийцев, ультраисламистов, «свидомых» и т.п.), фашизм является крайней формой элитаризма, поскольку вырастает на идеях узаконенного превосходства элиты.
Представителями элитаризма были и те, кто сражался на стороне «белых» против «красных» в гражданскую войну на заре становления СССР. Мечтали стать «элитой» и предатели нашей Родины в Великую Отечественную, поступавшие на службу или в пособники к гитлеровцам (власовцы, бендеровцы, крымские коллаборационисты и др.). И здесь важно иметь в виду, что сторонников элитаризма (организация государства в интересах немногих) от сторонников общенародной социалистической демократии (организация государства в интересах подавляющего большинства) всегда отличает одна особенность: сторонники элитаризма легко предают интересы своего народа и переходят на службу к завоевателям; меняют подданство, покидают Отечество навсегда. (В самом деле: не все ли равно, где и на ком паразитировать?) При этом, стремясь уничтожить инакомыслящих и любое этнокультурное разнообразие в собственной стране, они первыми начинают военные действия, развязывая гражданскую войну. Они же становятся пособниками иностранных интервенций или опорой националистических диктаторских режимов. Антиэлитаристы, напротив, бескорыстно преданы интересам народа и, выражая волю его созидательного большинства, до последнего защищают общенародное государство. Вместе с тем, они миролюбивы и готовы принимать различные формы административного деления, учитывая национально-культурные особенности населения, чтобы исключить и репрессии, и сепаратизм.
Великая Октябрьская революция свергла элитаризм, власть в стране перешла от элиты к народу. Жизнь круто изменилась. Было ликвидировано сословное и имущественное неравенство. В системе производства и государственного управления установились социалистические отношения. Общественное воспитание и вся идеология советской жизни были настроены против элитарности. И, хотя элитаризм в индивидуальном стремлении нажиться и уйти от социальной ответственности, разумеется, не мог быть полностью исключен, – социальная база элитаризма как системы была уничтожена или сведена к минимуму.
Организаторы и руководители социализма, особенно, в первую половину советской истории (до Хрущева), были верны коммунистическим идеалам и самоотверженно служили интересам СССР. Но их элитарное должностное положение само по себе не могло не положить начало новому элитаризму. К этому склоняли дружеские и служебные связи, зависимость от семьи и среды, личные амбиции, карьеризм и т.п. Постепенно из исключительно функционирующей – условной элиты, советские управленцы превращались в настоящую элиту, встроенную в систему социализма, использующую выгоды своего положения для себя.
Сталин полагал, что советская элита может быть избавлена от паразитизма, если будет воспитана на твердых социалистических принципах и лишена основной базы паразитизма – наследственных привилегий. При выполнении данных условий роль советской элиты представлялась безукоризненной – исключительно полезной и необходимой для общества. Но Сталин понимал опасность элитаризации, и все организационные процессы периода его правления были по сути подчинены необходимости беспощадной борьбы с элитаризмом, создающим угрозу разложения социалистического общества изнутри. Именно в этом ключе «сталинские репрессии», даже если их считать ошибочными и неоправданными, получают сегодня вполне логичное объяснение. В природе нет ничего идеального. Тем более, невозможно избежать ошибок при создании величайшей новации – первого в мире социалистического государства – и предусмотреть все последствия революционных реформ.
С уходом Сталина тенденция элитаризации советского общества усилилась. Наивысшего уровня в СССР она достигла к концу 80-х при Горбачеве. Именно эгоизм и ничем не ограниченные элитарные амбиции управленцев – при чисто номинальной роли Партии и полном забвении коммунистических идей – стали основной причиной развала страны, краха системы советского социализма и контрреволюционного возврата к капиталистическим отношениям.
С воцарением рынка элитаризм в России пустился в новый, еще более пышный рост. О вкладе Ельцина и его либеральной команды в «капиталистическое строительство», создание новой, уже полностью оторванной от народа элиты и расцвет элитаризма – уже не стоит и говорить. Социальный разрыв между богатыми и бедными в нашей стране – один из самых высоких в мире. Даже по средним данным доходы богатых в России превышают доходы бедных в 17-18 раз (в странах Европы этот показатель составляет 6-8, в социалистическом Китае – 3-4). Социально опасным считается отношение, близкое 10.
Результат непомерного обогащения и предательства государственных интересов элитой – экономическая и политическая слабость страны, отсутствие порядка, разгул преступности, безнравственность и деградация культурной жизни, вопиющее социальное неравенство. Можно ли в таких условиях примирить и объединить голодного и сытого, имеющего и не имеющего жилье, имеющего и не имеющего возможность лечиться, нищего и толстосума, того, у кого детей убивают подонки на дорогих машинах, и того, кто их убивает? Нет, такое примирение невозможно! Народ, сохраняющий потенциал общественного развития, никогда не согласится с узаконенной властью элиты — богатого и властного привилегированного меньшинства, в любой момент готового ради личных выгод поступиться благополучием общества. Дамоклов меч народной революции и реального общенародного социализма всегда будет висеть над головами любой элиты – в любом государстве в любые времена.
Ирина Германовна Лаверычева
Свежие комментарии